Пламя над тундрой - Страница 127

127

— Теперь сам бог не догадается, что здесь покоится.

— Следы бы надо замести, — сказал Мохов.

— Ветер за нас постарается, — успокоил его Клещин. — Ну, пора и назад.

Мохов сел на нарту, и упряжка Оттыргина понеслась через лиман к Ново-Мариинску. Они ехали навстречу ветру, который бросал в лицо сухой снег. Оба молчали, но с теплотой думали друг о друге.

Оттыргин подвез Антона к домику Сусанны Ивановны Падериной, у которой он поселился с Наташей. Наступало утро. Мохов распрощался с каюром. И тот сразу отъехал. Антон не успел войти, как до него донесся испуганный крик Оттыргина, чья-то ругань. Антон бросился на крик. И почти наткнулся на клубок борющихся людей. Два пьяных милиционера, которые возвращались с гулянки от Толстой Катьки, избивали Оттыргина, стянув его с нарты. Упряжка стояла рядом. Мохов с размаху ударил одного колчаковца, и тот отлетел в сторону.

— Беги! — крикнул Антон Оттыргину, схватив за плечи второго милиционера. Перепуганный, каюр бросился на нарту, и упряжка умчалась. Колчаковец, изловчившись, подставил Мохову ногу и сшиб его. Первый милиционер успел прийти в себя и тоже набросился на Мохова. Он пытался вырваться, но несколько сильных ударов по голове оглушили его. Колчаковцы поволокли Антона в тюрьму.

3

— Итак, вы утверждаете, что до приезда в Ново-Мариинск ни с кем не были знакомы? — Перепечко заканчивал допрос Мохова. — А какое поручение вы привезли для Безрукова или Хваана?

— Я таких не знаю! — Антон смотрел прямо в глаза Перепечко и возмущенно говорил: — И протестую против моего задержания. Пьяные милиционеры проявили бесчинство, а вы…

— Молчать! — закричал Перепечко. — Или я вас… — Он прикусил губу, злясь на себя, что сорвался. Уже с первых минут допроса Перепечко понял, что у этого молодого человека, в котором угадывались сила и упорство, испугом, побоями ничего не добьешься. У Перепечко не было уверенности, что он на правильном пути. Пока все, что говорил Антон, снимало с него всякое подозрение, а Перепечко, сам того не ведая, высказал Мохову многое.

— Почему же вы сразу остановились у шахтера Клещина?

Мохов пожал плечами и слегка улыбнулся.

— Была ночь, и если бы каюр подвез меня к вашим дверям, я бы и у вас попросил ночлега… — Антон осмотрел грязную тюремную комнату, в которой велся допрос. — На следующий день я снял угол в более свободном домике.

— Почему вы вчера ночью оказались на улице с упряжкой? — Насмешливый взгляд Мохова задевал Перепечко.

— Когда я вышел на минутку по надобности из квартиры, то услышал крики, шум. Подумал, что кого-то грабят, и побежал. Вижу: двое бьют одного. Ваши милиционеры упустили свою жертву, но выместили свою злобу на мне. — Антон помрачнел. У него болело все тело. — Показали пьяную удаль.

— Что вы кричали каюру? — вспомнил Перепечко путаное сообщение милиционеров.

— Не помню, — Антон внимательно рассматривал мятое лицо Перепечко. — Очевидно, звал на помощь.

— Почему вы приехали таким необычным путем Именно в Ново-Мариинск? — допытывался Перепечко.

— На пароход мы опоздали. А Ново-Мариинск казался тихим местом, где можно спокойно жить с молодой женой и, конечно, подзаработать. Ну, а потом, может быть, удалось бы уехать в Америку. — Антон хорошо выучил версию, которая была приготовлена для него и Наташи товарищем Романом. — Человек ищет, где лучше. Но здесь не тихое место.

Перепечко собрал документы Мохова, которые были на имя Кирилла Андреевича Идрина, и встал:

— Я вынужден вас задержать.

— Я вновь протестую, но бессилен что-то изменить и надеюсь, что вы не станете долго задерживать ни в чем неповинного человека. — Антон старался говорить как можно спокойнее и даже чуть улыбался, чтобы скрыть свое негодование и ярость. — И прошу вас сообщить моей жене, где я. Передайте ей, что я здоров и чувствую себя хорошо. Об этом не надо рассказывать, — Антон указал на большую ссадину у глаза, от чего он заплыл. — Неприятное украшение.

— Хорошо, — крикнул, уходя, Перепечко. — Я поговорю с вашей женой.

Он лгал. С ним уже разговаривала Наташа. Она не спала всю ночь, ожидая возвращения Антона. Под утро она услышала, что где-то недалеко кто-то закричал, но потом все стихло. А вскоре пришли Куркутский и Оттыргин. Учитель спросил:

— Кирилл дома?

— Он еще не вернулся. — Наташа вспомнила приглушенный крик и в страхе спросила: — Что случилось?

— Нет, нет, — успокоил ее Куркутский. — Закрывайтесь, мы еще придем.

Наташа, сжавшись в комок, сидела в темной комнатке и ждала Антона, хотя предчувствие ей говорило, что он не придет, что с ним что-то случилось.

Вернулся Куркутский, но на этот раз с Мандриковым.

— Где Кирилл? — голос Наташи дрожал.

— Его, наверное, арестовали, — Мандриков проклинал себя за то, что допустил Антона участвовать в операции.

— О! — вырвалось у Наташи. — Опять его будут пытать…

Слезы побежали у нее из глаз, но она тут же взяла себя в руки и сосредоточенно слушала Мандрикова.

— Утром пойдешь в милицию и заявишь, что твой муж пропал. Ты знаешь, как отвечать, если начнут допрашивать?

— Да, знаю, — сказала Наташа. — Товарищ Роман обучил.

Утром Наташа была в милиции у Перепечко. На все его вопросы она отвечала так же, как и Антон.

Возвращаясь в управление, Перепечко уже стал сомневаться в правильности ареста и содержания в тюрьме Мохова, но тут же оправдал себя: лучше сто безвинных пострадают, чем один виноватый будет на свободе.

Громов ко всему отнесся иначе. Он считал, что появление Антона, неизвестная упряжка на улице ночью связаны с Безруковым и Хвааном, который в это время старательно топил печи в управлении.

127